Сделай сам себе подарок

Недавние события с очередной сменой состава группы The Cure, заставили вспомнить, сколько раз уже команда балансировала на грани распада, но приходила к неизменному результату: еще одному отличному альбому. Так что нет ничего удивительного в том, что фронтмен The Cure Роберт Смит (Robert Smith) заговорил о своих студийных планах.
"Мы хотим начать записываться в октябре-ноябре, - цитирует вокалиста группы NME. - Мы хотим закончить к моему дню рождения в следующем году, который, насколько я знаю, обещает быть паршивым".
Свой день рождения Роберт Смит справляет 21 апреля. И к следующему альбому ему должно уже стукнуть 47 лет. Хотя Смит кокетливо намекает, что может до него не дотянуть.
И все потому, что сейчас он подумывает о том, чтобы поработать над новым альбомом вместе с бывшим музыкантом Siouxsie And The Banshees Стивом Северином (Steve Severin). Несмотря на гипотетическую продуктивность такого сотрудничества, гармонии в таком союзе Смит не ждет. "В общем, я не уверен, - говорит музыкант. - Мы можем и поубивать друг друга".
Дед ЗВУКАРЬ ( ЗВУКИ РУ )

The Cure
Текст Шура Би-2
Иллюстрация Настя Забродина

3накомство с THE CURE у меня произошло через Леву. Тогда был, кажется, год 87-й или 88-й. Лева поехал в Питер, и ему совершенно негде было жить. К счастью, Леву приютил «Бегемот» - барабанщик трэш-металлической группы «Собака ЦеЦе». Этот барабанщик и поставил ему альбом The Cure «Seventeen Seconds», заявив при этом, что «Кино» - это ерунда, «потому что они весу The Сиге взяли». Лева чрезвычайно впечатлился, записал себе пластинку и привез ее мне. Сам я в то время слушал совсем другую музыку, преимущественно «новую волну»: Duran Duran. Depeche Mode, Sisters of Mercy. Bauhaus, A-Ha, Alphaville. На их фоне The Cure звучали совершенно иначе. Разумеется, они были продолжателями дела Joy Division. только «тащили» у них очень по-своему - не только на уровне саунда. но и даже на уровне гармоний. В этом отношении можно вспомнить мой самый любимый альбом "Faith», пластинку культовую и знаковую. В начале 8о-х как раз зарождалась идейная основа готики и дарк-вэйва. На мрачноватом альбоме «Faith» все это очень хорошо чувствуется. Сейчас молодые готические ребята могут не понять связь «готики» и The Cure. Та готика, которую играет группа H.I.M., это готика на уровне имиджа плюс самый обыкновенный мелодичный рок. Чистые образцы жанра - это The Cure, это Joy Division, это Bauhaus, Sisters Of Mercy, наконец. Когда я впервые услышал пластинку 1989 года «Disintegration», она меня потрясла. Прежде всего, удивил необычно красивый звук: The Cure были в конце 8о-х на самом пике, и даже такие мегахиты, как «Lullaby» и -Love Song», не выпадали из общего настроения альбома.
Примерно тогда я увидел первое видео The Cure- один из первых их «настоящих» клипов –«Lovecats», и он мне совсем не понравился. Лучшие клипы - это, конечно же, «Lullaby» и «Pictures Of You», где все они на лыжах. Вообще, «Disintegration» - это первая работа The Cure, показавшая их неординарное гармоническое мышление. Позднее их наработки использовали и товарищ Дэймон Албарн из Blur, и Coldplay. Когда начались go-е, мы уже жили за границей, и первым диском, купленным на CD, был альбом «Mixed Up» - собственные ремиксы The Cure на все их собственные лучшие песни. Я примерно полтора года постоянно слушал эту пластинку. Затем вышел в свет «Wish», и стало понятно, что группа изобрела для себя новый стиль - как Joy Division, как New Order, как великие составы семидесятых. Песни The Cure построены на ярких басовых риффах, и я как бывший бас-гитарист учился благодаря им играть на обычной гитаре. Они постоянно использовали в работе огромное количество всяческих дилэй-примочек и флэн-жеров. The Cure в этом отношении - непревзойденные мастера этого звука.
Многие группы начинали с того, что играли каверы The Cure, и мы, конечно, тоже их исполняли - у нас была своя версия «Love Song». Естественно, в компаниях мы тоже The Cure слушали и делаем это до сих пор - без их песен ни одна вечеринка не обходится.
После «Wish» The Cure записали песню для саундтрека «Ворона» - ломовую «Burn». Мы тогда все еще жили в Австралии, и готическая культура там была на диком подъеме. Каждая вторая группа играла готик-рок, и из каждого патефона звучал этот роскошный саундтрек, а не какие-нибудь Pulp или The Smashing Pumpkins, как в остальном мире. Что-то похожее я могу припомнить только у нас в связи с Сердючкой. Кроме того, в австралийском клубе, где мы играли каждый месяц, регулярно собирались готы. И когда у них проходили готические вечеринки, можно было обязательно встретить нескольких разнообразных «робертов смитов» помимо прочих традиционных «лакримоз» и «систерс оф мерси».
К последнему альбому The Cure я отношусь прохладно. В каком-то интервью я прочитал, что Смит говорит примерно следующее: «Если кому-то пластинка не понравится, то он не любит The Cure». Я с ним полностью не согласен, поскольку очень сильно люблю эту группу, но считаю, что они ошиблись с продюсером. Впрочем, любить из-за этого я The Cure меньше не стану и до сих пор сожалею только, что ни разу не был на их концерте. Когда жил в Австралии, они туда не приезжали, а в Россию их так никто ни разу и не привозил.
ПЕРВЫЕ ЛИЦА, Rolling Stone, Июль 2005

The Cure: Лекарство без срока годности

Как, однако, стремительно бежит время. Еще совсем недавно музыка The Cure проходила по разряду «молодежной». Между тем, удивит это кого-то или нет, но в следующем году жизнедеятельность коллектива будет исчисляться уже тридцатью (!) годами. Можно ли говорить о сохранении группой актуальности в 2005 году? Судя по реакции на их последний альбом, по чествованию на канале MTV и по объявившейся вдруг армии подражателей — да, несомненно.

Вроде бы только что наблюдались реминисценции на гаражный рок 60-х. Затем пришла и ушла мода на электропанк а-ля Suicide, когда идолы эффектно извлекались из пыльного бабушкиного сундука, в котором они пребывали — если учитывать временную разницу между выходом их второго альбома «Suicide» и последним студийным альбомом «American Supreme» — больше двадцати лет. Нынче бизнесмены из фирм звукозаписи оседлали волну широкого общественного интереса к классическому постпанку, успешно осваиваемого такими популярными коллективами, как The Rapture, Radio 4, !!! и Interpol. Басист последних Карлос Денглер недавно обмолвился в интервью, что The Cure это, дескать, Led Zeppelin нашего поколения, и морально они никогда не устареют.
Если же говорить не о прямых последователях, а о творческом влиянии, то вся зарождающаяся готическая сцена в свое время была озарена лунным светом раскрашенной физиономии Роберта Смита — фронтмена и визитной карточки The Cure. Кстати, следует напомнить и далее иметь в виду, что мистер Смит при всей слабости, питаемой им к вампирскому макияжу, обожал носить высокие баскетбольные кроссовки, а взгляд его голубых глаз завсегда отдавал эдаким озорством. Загробно же настроенные готы вычленили и зафиксировали для себя смурь и атмосферу отчаяния ранних работ The Cure — альбомов «Faith» (1981) и «Pornography» (1982). Восторженно подняв их на щит, готы принялись разрабатывать свою скорбную ниву. Между тем, сами The Cure впоследствии оказались столь разносторонними и необязательными, что уже не смогли соответствовать некоему дисциплинарному статусу. За что удостаивались и хулы, и хвалы в равной мере.
Вообще словоохотливые музыканты наподобие Роберта Смита или Тома Уэйтса — находка для журналиста, за ними только успевай записывать. Смит с удовольствием обрушивает на голову благодарного слушателя варево из обрывков детских воспоминаний, вчерашних снов и зыбких ассоциаций:
«Когда я рос, дом моих родителей был далек от образца хорошего вкуса. Там были обои и ковры с какими-то таинственными орнаментами, плохо сочетавшимися друг с другом. В этих узорах мне вечно мерещились какие-то лица. Когда я ложился спать, у меня в комнате горел тусклый свет. Призраки сходили со стен. Некоторые из них были настроены дружелюбно. Но иногда я видел свет, исходящий из гардероба, и был твердо уверен, что там кто-то прячется. Всякий раз мне не хватало смелости заглянуть туда. И только однажды я увидел там забавного вида человека, одетого в макинтош и шепчущего что-то по-польски».
Как только не обзывали в прессе феномен The Cure. В 1979 они считались «группой без имиджа». Все последующие годы злопыхатели видели в Смите лишь толстого плаксивого клоуна, торгующего подростковыми фобиями.
Похоже, что такого рода соображения проистекают из не совсем адекватных представлений об образе музыканта на сцене. Ведь чтобы быть персоной в пантеоне знаменитостей, необязательно носить кожаные штаны и до смертного одра волочиться за супермоделями. Да, Смит всю жизнь живет со своей школьной подругой Мэри, он известен как большой любитель автомобилей «Нива» и совсем небольшой — пауков и авиаперелетов. Но все эти обстоятельства не помешали The Cure стать одной из влиятельнейших команд 80-х и по ходу дела продать тридцать миллионов собственных дисков. И, кроме того, у Смита всегда были отличные шмотки, а не только кожаные джинсы. Ах, вам не нравятся 80-е? Что ж, тогда сходите на Кена Хенсли. Его, кажется, в очередной раз пригласила в Москву инициативная «группа товарищей».
«Полагаю, что это слишком необдуманно — называть весь спектр чувств и эмоций подростковой тоской, — говорит Смит. — Все это из-за расхожего мнения, что, мол, когда ты переваливаешь за тридцатник, ты по-всякому уже все знаешь. На самом деле процесс «взросления», в результате которого ты разучиваешься задавать вопросы, ужасен. Я не стесняюсь признаваться, что иногда совершенно теряюсь — теряюсь от незнания того, что происходит вокруг. Если это подростковая тоска, то я очень рад, что она у меня есть. Нашу аудиторию карикатурно изображают, как измученных тинэйджеров, сидящих по своим спальням и вопрошающих: «Что я здесь делаю?» Но и Кафка никогда не переставал задаваться этим вопросом. Возможно, что более «по-взрослому» будет волноваться из-за потери работы, но я бы не хотел терять это чувство неизвестности».
Сейчас уже трудно выяснить, как именно представляли свое будущее музыканты из The Cure на заре своей карьеры. Смит божится, что в 1979 он ни на секунду не предполагал, что группа будет существовать и через десять лет. Ему даже снились сны, как он «завязывает» с музыкой, пакует чемоданы и чувствует при этом огромное облегчение! Но через год, в период записи альбома «Seventeen Seconds», Смит был твердо уверен, что их будут помнить уже за одну только эту запись.

Тринадцатый по счету альбом группы вышел в 2004 году и вызвал у многих неподдельное удивление. Роберт Смит лишний раз подтвердил репутацию шалопая-вундеркинда, который вроде бы на виду у всех бездельничает, но, тем не менее, дело свое знает туго и за три дня сдает задолженности за целый семестр. Два предыдущих релиза, «Wild Mood Swings» (1996) и «Bloodflowers» (2000), были в целом не очень внятными, хотя и содержали в себе несколько замечательных номеров. Не хочется впадать в оптимистичный раж и называть новый альбом лучшим творением The Cure, но определенно он был нужен музыкантам именно в таком виде.
Продюсером альбома выступил Росс Робинсон — человек, сформировавший каноны пресловутого стиля nu metal, давший путевку в жизнь таким его признанным столпам, как Korn, Limp Bizkit и Slipknot, и открывший второе дыхание у Sepultura. Выбор продюсера — прямо скажем, необычный, но с первых звуков «The Cure» понимаешь, что заряд попал точно в цель.
Камлания Смита и заколачивающая ритмика первого трека, «Lost», наводят на мысль, что последователями The Cure, по всей видимости, были не только The Rapture и «Агата Кристи», но и сами Korn. Действительно, совпадает все: гимны депрессиям, причитания и даже округлость черт вокалистов. Смит, кстати, не упускает случая невозмутимо подтвердить свою искреннюю симпатию к этому коллективу. Нет, Смит сотоварищи не стал играть рэпкор. Напротив, Робинсон, как старый поклонник The Cure, довольно бережно отнесся к специфическому духу команды.
«На протяжении долгих лет The Cure были моей любимой группой», — произнес Робинсон после подписания контракта, подразумевающего также выпуск трех альбомов на принадлежащем ему лейбле I AM Recordings/ARTISTdirect Records. — «The Cure открыли для меня особый искренний тип музыки, и с тех пор я был верен этому чувству в каждом своем проекте».
Репетиции начинались в два часа дня и продолжались до пяти утра по семь раз в неделю. Смит был более чем доволен сотрудничеством, хотя для остальных музыкантов методы работы энергичного американца оказались несколько непривычными. Робинсон отказался от стандартной студийной практики, когда все партии записываются на отдельную дорожку для последующего сведения, и заставил ветеранов записываться «вживую», чего группа не делала аж с 1980 года.
«Роберт и Росс отлично сработались, — отмечает басист Саймон Гэллап. — Я же нашел работу с ним удручающей. Ему не нравилось, когда мы играли по нотам. Он желал, чтобы исполнение было страстным, и частенько прерывал мою игру, если его что-то не устраивало. Он даже не давал нам выйти из студии, чтобы снять напряжение. Это было очень тяжелое время для некоторых из нас, врагу подобного не пожелаешь».
Но кто бы и сколько ни ворчал, результат пошел на пользу всем. И нет абсолютно никаких сомнений в том, что перед нами — настоящие стопроцентные The Cure! Такие, какими мы их помним и любим.
Не секрет, что задолго до выхода популярных в народе альбомов «Disintegration» (1989) и «Wish» (1992) группа причислялась к основным локомотивам постпанкового движения (наряду с Joy Division, Echo & the Bunnymen и The Fall). И теперь энергетика дебютного альбома «Three Imaginary Boys» (1979) в современном воплощении реинкарнировалась в шумные гитарные топи, взлелеянные мастерством любящего Робинсона. Возможно, за прошедшие десятилетия слушатель успел несколько попривыкнуть к сытому мейнстримному звучанию группы, богатому на переливы и уютные прихотливые песенки. Теперь команда звучит гораздо тверже, а сантименты обрели неожиданную внушительность. Робинсон помог коллективу заново обрести свои корни и зазвучать на зависть молодым. А поет-рыдает Роберт Смит по-прежнему столь самозабвенно, честно и чисто (одна десятиминутная «The Promise» чего стоит), что поневоле забываешь о возрасте исполнителя и переносишься в те годы, когда The Cure были «музыкой для молодых».
А именно — в 1976 год, когда 17-летний Роберт Смит, заручившись поддержкой приятелей по школе — Майкла Демпси (бас), Лола Толхерста (ударные) и Порла Томпсона (гитара), сформировал ансамбль The Easy Cure. На их раннем демо сразу обнаруживалась будущая классика — композиции «10:15 Saturday Night» и «Killing an Arab». Последняя затем не раз подвергалась малоумным обвинениям в расизме, которые предъявляли люди, незнакомые с классическим сюжетом Камю.

Стартовав довольно резво с победы в 1977 году на конкурсе, учрежденном мейджор-лейблом Ariola/Hansa, ребята в дальнейшем как-то совершенно не вписались в навязываемую им модель забавной молодежной поп-группки, в результате чего они потеряли и контракт, и гитариста. Впрочем, трио не сдавалось, продолжало рассылать демо-кассеты и нашло, в конце концов, понимание и поддержку в лице менеджера Криса Перри из компании Polydor. Но, как это часто случается, руководство Polydor контракт отклонило. Тогда Перри основал индивидуальное частное предприятие — Fiction Records, из собственного кармана оплатил и спродюсировал запись и быстро договорился о дистрибуции Fiction через Polydor. Таким вот образом миру были явлены долгоиграющие шедевры — «Three Imaginary Boys» (в американском версии — «Boys Don’t Cry», несколько отличающаяся треклистом) и «Seventeen Seconds» (1980), знаменитая песня из которой, «A Forest», кем и на какие только лады не перепевалась.
Сухой минималистичный саунд первых работ группы на последующих ее альбомах («Faith» и «Pornography») быстро оброс гнетущими клавишными. Вкупе с истошным вокалом Смита и протяжными флэнжерами все звучало просто леденяще душу (вот здесь-то и придавило в темя будущих готов). И вот что примечательно — все более мрачнеющие альбомы The Cure занимали все более высокие места в британском альбомном чарте: «Seventeen Seconds» — №20, «Faith» — №14, «Pornography» — №9. Кстати, сейчас все ранние работы The Cure к вящей радости фэнов наконец-то ремастированы и переизданы лейблом Rhino вместе с архивными бонус-добавками.
Напряженная обстановка первых концертных туров и авторитаризм Смита, оказавшимся «железным кулаком в бархатной перчатке», привели к частой ротации музыкантов, вплоть до полного их исчезновения на альбоме 1984 года («The Top»), на котором Смит отыграл партии всех инструментов, кроме ударных.
Вот весьма типичная история, относящаяся к тому периоду: басист Саймон Гэллап появился в группе в 1980 и ушел в 1982, после чего он опять был возвращен для записи нового альбома «The Head On The Door» (1985). Приводим комментарий Роберта Смита:
«Мы разошлись, потому что мне показалось, что он слишком сильно изменился — начал притворяться кем-то, кто мне не был близок. К тому же ему больше не нравился я. Он решил, что я стал слишком эгоистичным и плевал на всех, кроме самого себя. Возможно, это правда, но это мое личное дело. Я больше не чувствовал себя с ним комфортно. Он был моим лучшим другом очень долго, пока я не ощутил, что его компания не доставляет мне больше удовольствия. Мы тогда еще подрались, одной драки оказалось более чем достаточно. После 18-месячной разлуки вдруг подумалось: «Это глупо, я не могу больше злиться на него». И вот как-то я зашел в тот паб, где мы все когда-то встречались, чтобы немного выпить, и я точно знал, что он там будет. Когда я вошел, меня охватило странное ощущение, потому что все вдруг стихло, прямо как в вестерне, но я просто подошел к нему и заговорил. Теперь он опять в группе».
Как у многих их коллег по постпанковому цеху, начиная с 1983 года (кто знает, не из-за смены ли советских кадавров?) звучание The Cure делается гораздо более оптимистичным. Кстати, и Смит начинает больше шутить в своих интервью. Хотя, несомненно, милый многим налет декадентского маньеризма будет преследовать их до гробовой доски.
Кошелькам фэнов The Cure можно лишь посочувствовать — только в 80-е было выпущено множество синглов, концертов, бутлегов и видео. В конце десятилетия Дэйв Аллен (все-таки с продюсерами команде всегда везло!) и видео Тима Попа помогли им добиться успеха у более консервативной публики, ориентированной на мейнстрим формата U2. С Алленом у группы связан период «золотой середины» — альбомы «The Head on the Door» (1985), «Kiss Me Kiss Me Kiss Me» (1987), «Disintegration» (1989) и «Wish», достигший в 1992 году первых мест в хит-парадах, в том числе, и американском.
90-е годы были несколько омрачены судебной тяжбой, которую вдруг решил затеять Лоренс Толхерст, уволенный железной рукою Смита еще в 1989 году — за алкоголизм и пассивное творческое участие. Процесс, разумеется, был решен не в пользу Толхерста и принес только убытку в миллион фунтов стерлингов. Ну, скажите, разве можно было тягаться с шалопаем-вундеркиндом, тоже между прочим, весьма неравнодушным к красному вину?
Теперь 46-летний Роберт Смит жмурится как чеширский кот и, улыбаясь ярко-красным ртом, охотно делится причинами своего отличного настроения. Шутки по поводу его странного грима и прически ему уже давно нипочем.
«Да это просто логотип фирмы» — отвечает он.
А свобода творческого процесса и независимость от ожиданий критиков и притязаний поклонников перерастает в фетиш абсолютной свободы:
«Я счастлив, что ни одного дня не ходил на работу, — признается Смит. — То, что я делаю, это на самом деле не работа как таковая. В этом смысле мне очень повезло. Если я не вожусь с группой, то навещаю друзей и своих племянников, прошел вот курс философии в Оксфорде. Фактически я делаю то, что делали бы другие люди, если бы им не нужно было ходить на службу. И никто не говорит мне, что делать, а что нет».
Роберт Смит о себе
«Иногда меня ошеломляет чувство тщеты и бессмысленности происходящего вокруг. Когда я сочиняю, я нередко пребываю в описанном состоянии. Но все остальное время я абсолютно нормален. Фэны, бывает, расстраиваются. Им кажется, что я должен быть более трагичным и богемным, чем я есть на самом деле».
Ярослав Годына, Stereo&Video Июнь 2005

The Cure превращаются в трио

Очередная смена состава в группе The Cure: команду покинул клавишник Роджер О'Доннелл (Roger O'Donnell), игравший в The Cure на протяжении долгих лет. Одновременно с ним свое место оставил гитарист Перри Бамонт (Perry Bamonte).
Решение о «смене игроков» было принято лидером группы Робертом Смитом (Robert Smith), пожелавшим максимально «минимизировать» состав. Для The Cure подобное не в новинку - за четвертьвековую историю группы через нее прошли более 20 музыкантов, большинство из которых не задерживались более года или двух. О'Доннеллу удавалось уживаться со Смитом на протяжении 20 лет.
«Начиная с четверга 26 мая я больше не являюсь участником The Cure, - пишет Роджер О'Доннелл на своем официальном сайте. - Грустно обнаружить, что в твоих услугах больше не нуждаются, после того как подарил группе около 20 лет своей жизни. Правда, я ожидал, что такое в конце концов произойдет - рано или поздно».
По словам О'Доннелла, Роберт Смит сообщил ему, что более не нуждается в его услугах, так как планирует сократить The Cure до формата трио: только он, басист Саймон Геллап и барабанщик Джейсон Купер. «И что на это скажешь, когда являешься даже не четвертым, а пятым по значимости участником группы?» - грустно резюмирует клавишник.
Этим летом The Cure планируют продолжать гастролировать в поддержку своего альбома 2004-го года «The Cure». Ходят слухи, что на время концертов состав группы будет усилен гитаристом Siouxie and the Banshees Стивом Северином, давним знакомым Роберта Смита. Сам Северин пока не подтверждает, но и не опровергает эту информацию.
Мила Кравчук @MUSIC

Группа The Cure лишилась двоих музыкантов

Два музыканта The Cure – гитарист Перри Бэмонт (Perry Bamonte) и клавишник Роджер О’Доннел (Roger O'Donnell) – покинули группу.
Как сообщается на сайте The Cure, ближайшие выступления коллектива не будут отменены; оставшиеся участники – вокалист Роберт Смит (Robert Smith), басист Саймон Гэллап (Simon Gallup) и барабанщик Джейсон Купер (Jason Cooper) – отыграют их втроем. Затем группа заменит ушедших музыкантов и впервые выступит обновленным составом 5 августа на фестивале в Испании.
О’Доннел был членом группы с 1987 по 1990 год, затем его заменил Бэмонт. В 1993 году The Cure покинул гитарист Порл Томпсон (Porl Thompson), и Бэмонт занял его место, а в 1995 О’Доннел вернулся в состав группы.
KM RU - Музыка

Лечение окончено

До сих пор в группе The Cure почетная обязанность завязывать с музыкой принадлежала ее лидеру - Роберту Смиту (Robert Smith). Последний раз он пытался отправить The Cure в небытие после выхода альбома 2000 года "Bloodflowers". Но через четыре года после этого The Cure снова были на волне, выпустив новый альбом и обнаружив себя в роли матерых музыкантов, оказавших влияние уже не на одно поколение.
Но теперь ситуация другая. В группе больше не играют гитарист Перри Бамонт (Perry Bamonte) и клавишник Роджер О'Доннелл (Roger O'Donnell). О чем лаконично сообщил официальный сайт The Cure:
Впервые за последние десять лет изменился сотав The Cure: Перри Бамонт и Роджер О'Доннелл больше не в группе.
На грядущих фестивальных выступлениях будут играть Роберт Смит, Саймон Гэллап и Джейсон Купер... И другие??
Подробности позже
Подробности действительно хотелось бы узнать. До сих пор не понятно, что же послужило причиной такого изменения. Никто, кажется, не испытывает от этих перемен облегчения. По крайней мере, заявление Роджера О'Доннелла на его сайте, среди безмятежных рассказов о концертах, на которых он побывал и фотографий любимых синтезаторов, кажется горьким:
Что сделано, то сделано. Иногда это случается. Я был в группе, а теперь - нет...
спасибо всем, кто написал мне. Я желаю The Cure заслуженного успеха.
Еще более печальные высказывания музыканта приводит BBC:
Грустно столкнуться с этим после почти 20 лет, проведенных вместе, но я должен был ожидать чего-то подобного.
Возможно, Роберта Смита не вполне устроило то, что О'Доннелл, после окончания тура The Cure занялся сольной карьерой. Он уже записал сольный альбом и подумывал о гастролях в его поддержку.
Роджер, игравший в The Cure с 1987 года, уже уходил из группы. Тогда, в 1990 году, одной из версий, объясняющих его уход, была сильная неприязнь между ним и другими музыкатами: барабанщиком Борисом Уильямсом (Boris Williams) и Саймоном Гэллапом (Simon Gallup). Во всяком случае, Роджер вернулся в группу только после ухода из нее Уильямса. А в его отсутствие партии клавишных взял на себя как раз Перри Бамонт. Когда в 1995 году О'Доннелл снова влился в состав The Cure, Бамонт снова заткнул брешь в составе, заменив ушедшего лидер-гитариста Порла Томпсона (Porl Thompson). На десять лет в составе The Cure воцарилась стабильность. какие новые изменения ждут группу - покажет время.
Дед ЗВУКАРЬ ( ЗВУКИ РУ )

The Cure: их осталось трое...

Перри Бэмонт и Роджер О'Доннелл официально покинули группу
27 мая из состава The Cure вышел клавишник Роджер О'Доннелл, а уже 29 о своем уходе объявил гитарист Перри Бэмонт. На официальном сайте thecure.com уже появилась короткая заметка об изменениях в составе. Также об этом можно прочесть на сайтах музыкантов rogerodonnell.com и perrybamonte.de
Роджер О'Доннелл стал клавишником The Cure в 1987 году. Он уже покидал группу в 1990 году, но возвратился в состав в 1994 году.
Перри Бэмонт официально стал участником The Cure в 1990 году, однако и до этого сотрудничал с музыкантами и был roadie для группы.
На данный момент в состав The Cure входят Роберт Смит (вокал, гитара), Саймон Гэллап (бас) и Джейсон Купер (ударные). Именно в таком составе группа и планирует продолжать, однако ходят слухи, что уже на летних фестивалях в группе появятся новые участники. Чаще всего упоминается имя Стива Северина - бывшего участника Siouxsie and the Banshees.
Mats, MusicReporters